Алексей Рощин, политтехнолог, социальный психолог, консультант говорит о приватизациях и антиприватизационных настроениях.
В последнее время я наблюдаю какой-то очередной серьёзный всплеск антиприватизационных настроений. Из каждого угла слышится – «откуда они взяли деньги на Норникель», «обворовали всю страну» и прочие стоны и всхлипы. У меня в комментариях в очередной раз начался бубнеж – нужно ли было продавать Норникель, может, пусть бы и работал себе дальше, а вот Магнитогорский комбинат прибыль выводит в оффшоры, откуда Рашников взял деньги, чтобы им завладеть и так далее, далее, далее. Всё это – как в первый раз. Никак не стихнет боль россиян, которых обделили акциями Норникеля ещё в лихие 90-е.
При этом, как только ты пытаешься узнать у всех этих страдальцев, что должно было получиться в конечном итоге приватизации, если бы она была такой, какой они себе представляют, никакого нормального ответа получить не удаётся. Я уже научен горьким опытом и давно перестал задавать подобные вопросы, потому что люди либо впадают в ступор, либо начинают городить полную ерунду. О принципе действия не спрашиваю, спрашиваю только о конечном результате – как же должно было быть? И чаще всего, после долгих невнятных размышлений, звучит заветное: правильно – это никак. То есть вообще никак. Правильная приватизация – это полное отсутствие приватизации. «Так не доставайся же ты никому!»
Тут смысл в том, что людей раздражает не сам по себе Потанин или Прохоров. Их бы бесил любой человек, который владел бы Норникелем. Были бы те же аргументы: «А почему он миллиардер? А откуда у него деньги? А он что, сам его строил?»
Конечно, люди пытаются каким-то образом рационализировать свое неприятие приватизации. Они часто ссылаются на какую-то мнимую борьбу с монополией, спорят до хрипоты о том, что «частный собственник более эффективен, нежели государство», совершенно не принимая в расчёт тот факт, что за семь десятков лет советской власти это утверждение доказали множество раз.
Чего хотят наши люди? Социализма? Скорее, они просто травмированы равенством. В их представления просто не укладываются крупные собственники, кем бы они ни являлись.
Обоснования национализаций, которые базируются на «экономических» моментах, в своей основе несут глубокую жажду равенства. Собственно, государство обязано отобрать предприятия обратно в свою собственность из каких-то терапевтических соображений. Ибо наш народ уж очень раздражает то, что кто-то такой же, как и они, владеет по-настоящему огромными активами.
Безмолвны рёв миллионов, который слышится отовсюду, можно перевести так: «Норкинель пусть лучше будет ничьим, нежели чьим-то!». Именно на этом неприятии какого-либо чужого возвышения испокон веков социалисты делают себе социальные и политические капиталы. «Всё вокруг ничьё, всё вокруг народное». Потому что так народу спокойнее.
Правда, социалисты не признают, что государство выступает вы роли «Господина Никто». Социалистическое государство владеет ВСЕМ, а Потанин владеет Норникелем. И тут огромная разница – впрочем, большинство способно осознать её исключительно в ГУЛАГе.
